Сибирской дальней стороной. Дневник охранника БАМа. 1935-1936

Удивительный человеческий документ, дневник Ивана Чистякова - чудом сохранившиеся записки обычного москвича, который в 1935 году был мобилизован и отправлен служить охранником в страшный Бамлаг. Чистяков с поразительной трезвостью фиксирует происходящее внутри репрессивной машины и отмечает изменения собственной души. За повествованием о тяжелом и бедном событиями быте лагерной охраны вырастает пронзительная, полная отчаяния картина напряженной внутренней жизни советского "маленького человека", осознающего свое бессилие перед системой. Дневник Ивана Чистякова переведен на чешский, польский, немецкий, французский, испанский, итальянский языки. Дневник Ивана Чистякова, командира взвода вооруженной охраны на одном из участков БАМа, который он вел в ГУЛАГе, день за днем, с 1935 по 1936 год, - вероятно, единственный дошедший до нас источник подобного рода. Не только дневников, но и каких-либо воспоминаний тех, кто находился по эту сторону колючей проволоки, известно очень мало, хотя в системе ГУЛАГа работали десятки тысяч людей. Но вести дневники у них особой потребности не было. Тем более что люди из этих структур хорошо понимали, как это опасно. Аресты всегда сопровождались обысками и изъятием бумаг, и не только письма и дневники, но и обычные записные или телефонные книжки - даже простая запись в календаре - могли превратиться в тяжелую улику. Можно утверждать, что чудом дошедшие до нас записки Ивана Чистякова уникальны. Оригинал дневника хранится в архиве общества "Мемориал" в Москве. Об авторе: Об Иване Чистякове известно очень мало. Вместе с тетрадками сохранился лишь один мутный любительский снимок, на оборотной стороне которого есть надпись: "Чистяков Иван Петрович, репрессирован в 1937-1938 годах. Погиб в 1941 году на фронте в Тульской области". Предпринятые "Мемориалом" попытки отыскать его следы в государственных архивах не увенчались успехом. Все остальные сведения об этом человеке можно почерпнуть только из его дневника. Чистяков участвовал в Гражданской войне - значит, родился он не позже 1903 года. До призыва в армию жил в Москве, неподалеку от Садово-Кудринской площади, ездил на трамвае на работу, в свободное время ходил в театр, занимался спортом, любил рисовать, словом, вел жизнь обычного полуинтеллигентного советского горожанина начала 1930-х годов. У Чистякова было не слишком удачное для того времени непролетарское происхождение и высшее техническое образование. Во время одной из проходивших в конце 1920-х - начале 1930-х широких чисток, когда партийного билета лишались прежде всего так называемые социально-чуждые элементы, он был исключен из партии. Кем он работал до призыва в армию, понять из текста дневника трудно, - возможно, преподавателем какого-нибудь техникума или даже вуза. У него, по видимому, нет семьи или эта семья распалась, он лишь дважды упоминает в дневнике о том, что получил письмо или посылку. Во всяком случае, нигде нет ни слова о родных или близких людях. Чистякова мобилизировали во внутренние войска в тот момент, когда широко разворачивались масштабные сталинские проекты под руководством НКВД и ГУЛАГ испытывал острую нехватку в кадрах. Осенью 1935 года он попал в одно из самых далеких и страшных мест - в Бамлаг… Отзывы: "Главный смысл этих записей…- в отсутствии четкой границы между волей и лагерной зоной, где и охранник ощущает себя маленьким винтиком репрессивной машины и в любую минуту сам может оказаться по ту сторону колючей проволоки." Арсений Рогинский, историк, председатель правления правозащитного общества "Мемориал" "Нервно задокументированный крик о гибели вселенной, а заодно и собственной души в плавильном котле античеловеческой системы ГУЛАГа. Свидетельство с непривычной стороны колючей проволоки…" Алексей Павперов, Look At Me "Это уникальный документ… Он [дневник] свидетельствовал о буднях лагерной, "гулаговской" жизни как бы с другой стороны. Чистяков не разделял истерического энтузиазма сталинских строек, претила ему и практика чекистов, прошедших соловецкую выучку." Николай Александров, "Эхо Москвы" "Этот дневник, очень однообразный, однако не лишенный юмора, - свидетельство невероятной способности человека противостоять самым жутким условиям. Ободряющее тепло огня приобретает здесь метафизический смысл." "Le Figaro" "Эти записи, полные глубокого гуманизма, предлагают другой взгляд на "душу раба" и её загадки." "Le Temps" "Исторический документ исключительной важности." "Il Giornale"