Скрещение судеб

Марина Цветаева прожила много жизней... Десятки, если не сотни различных мемуаров, опубликованных переписок, дневников, где ее история во весь рост или только под одним углом. Среди всего этого множества "Скрещение судеб", впервые изданное в 1988 году, позже значительно дополненное, занимает особое место. И по объемному фактическому материалу - последние годы жизни Марины Ивановны после возвращения из эмиграции здесь собраны практически по дням. Но прежде всего по созданному Марией Белкиной образу Цветаевой в самый, пожалуй, трагический период ее судьбы. В это время они и познакомились. Тогда еще юная Маша Белкина, на много младше Цветаевой и только входящая в литературные круги, не могла быть ей равной собеседницей. Но была внимательной свидетельницей многих встреч и разбросанных в московской атмосфере разговоров. Воспоминания об этом, дневниковые записи, выписки из тетрадей самой Цветаевой, разговоры с Алей после ее освобождения из лагерей, работа с литературными архивами - тело книги. Над этим - настоящий художественный образ русского поэта на историческом перекрестке. Здесь многие стоят рядом с Цветаевой: Пастернак, Куприн, Ахматова, Алексей Толстой, Мейерхольд... Каждого будут ломать по-своему. В этом смысле один из самых трагических эпизодов - приведенные полностью письма Цветаевой к Берии. Сквозь казенный язык официального прошения рвется гордость наперекор унижению, просвечивает гениальность через канцеляризмы. С самого знакомства Белкина видела, как тесно Цветаевой в такой действительности, как, словно по наследству переданное, такое же удушье мучает ее детей - Алю и Мура. Их жизни посвящены отдельные главы. Фактически в книге отражен всего лишь отрывок из жизни семьи Цветаевых-Эфрон. Но вряд ли где-то среди прочей мемуаристики можно найти более бережное и такое же подробное осмысление трагизма цветаевского характера.